Дети Picasso

Ваш новый альбом «Герда» подчеркнуто концептуальный и скрывает некую загадку, ответ которой хранит пластинка-двойник «Кай». В чем секрет?

Гая: «Герда» и «Кай» — альбомы-двойняшки. Альбом- двойник — это немного другое, это когда из-за избытка материала люди не могут отсеять худшее и выбрать лучшее. Когда возникают двойники с 25-ю разными песнями, я называю это невоздержанностью. На пластинках «Кай» и «Герда» звучат одни и те же песни, поставленные в условия разной среды обитания. Грубо говоря, песня — это мелодия и слова, остальное, т.е. вся шуба: аранжировка, инструменты и пр. могут меняться. Мы просто показали, насколько разной может быть композиция, имея две разные жизни.

Лично мне имена Кай и Герда кажутся созвучными вашим — Гая и Карэн, тем более, что в сказке Андерсена дети тоже были названными братом и сестрой...

Гая: Вообще, рабочее название альбома - «Кукла», была мужская и женская версии. Но мы решили, что может возникнуть путаница и назвали альбомы так же, как одну из песен, - «Герда и Кай». Достаточно твердая связка, как «соль и перец», «зима-лето», к тому же в них уже скрыто инь-ян. По поводу созвучности наших имен мы подумали уже позже, совершенно внезапно поняли, как это мило и символично, совершенно несознательно.

Гая, в песне "Авианосцы" есть такая фраза: "цивилизация — это плесень, цветущая в ожидании катастрофы"? Откуда этот диагноз обществу?

Гая: Вы что уже альбом слушали? Эта песня создана на основе поэзии нашего барабанщика, человека очень одаренного. Мы даже аудиокнигу записали с его стихами. А вообще апокалиптичные настроения витают в воздухе как России, так и Европы, конечно.

Вы живете и работаете теперь в Будапеште. Нет тоски по Москве, по ушедшему?

Гая: Москва за три года, что я не живу в России, дико изменилась. Мне она кажется теперь совершенно другой и чужой, я ее не узнаю и не хочу узнавать. Ностальжи у меня только по салату оливье, по питерским прогулкам с коньяком, по прошлым отношениям с друзьями.

Вашу группу часто называют психоделичной, при том, что это довольно размытое для музыки понятие. Что такое, по-вашему, «измененное состояние сознания», «двери восприятия» и важно ли это для вас?

Гая: Нет, абсолютно не важно, я об этом не думаю. Вы же не думаете о том, какой у вас тембр голоса, когда говорите. Так и у нас — создание музыки и песен происходит естественно, мы не говорим друг другу: давай-ка сделаем что-нибудь попсиходеличнее. Наоборот, думаю каждый раз, что надо бы поспокойнее. У нас, к примеру, есть песня «Ангел» и мне захотелось спеть ее голосом истеричной домохозяйки, которую затопили соседи. Володя Волков, с которым мы делали вторую версию альбома, посоветовал мне не выдавать все эмоции сразу, но сдерживать себя очень сложно. В итоге мы решили оставить два голоса в одной песне. Та истеричная старушка осталась на заднем плане, а старушка, которая успокоилась, звучит на переднем плане.

По-моему, здорово, что так вышло. Ваш голос вообще один из самых сильных и специфичных в русской музыке. А сами, если говорить о женском вокале, кого выделяете?

Гая: Одно из последних открытий — московская группа «Zventa Svetlana” и ее вокалистка Тина Кузнецова, с которой я познакомилась этой зимой и просто обалдела, насколько талантливые, техничные вокалисты у нас есть. Хотя, конечно есть!! Сила голоса Пелагеи, например, меня поражала еще когда мы были маленькими девочками. Она очень мощная артистка. Из зарубежных команд очень нравится Dead Weather, в ней есть такая природная дичь, которую сейчас редко встретишь.

В прошлом году вы привозили с собой «фирменный мерчендайзинг» - аксессуары, которые сами изготовили. Со временем хобби превратится в бизнес или пока об этом не думаете?

Гая: Я с детства хотела заниматься дизайном одежды и даже собиралась поступать в текстильный институт, но когда пришла подавать туда документы, мне дико не понравилась атмосфера: очень урбанистичное, неухоженное место не показалось творческим. А в Архитектурном институте почувствовала себя как дома и поэтому училась там. Но всегда мечтала заниматься созданием образов и, по сути, этим занимаюсь, только в музыке. Костюмы для сцены всегда придумывала сама, а потом сделала целую серию аксессуаров. Получались всякие смешные штуки вроде клетчатых шапок с медвежьими ушами, сумки на бедрах. Мы не собирались делать на этом бизнес, поэтому продавали за символическую совершенно цену или дарили. Сейчас мы тоже привезли немного мерчендайза. Вчера в Москве, например, первые пятнадцать человек, купившие два альбома получали вещи ручной работы в подарок. Я никогда не знаю заранее, как это будет происходить, но, кажется, хорошая идея — оставить людям что-то на память, а вам как кажется?