Катя Туркина/Turkina Faso – один из главных на сегодняшний день российских fashion-фотографов. Однако ее деятельность выходит далеко за рамки работы над лукбуками отечественных дизайнеров, а профессиональная география – за пределы России: Катя снимает для журналов Dazed, i-D, Numero Russia, Vogue Italy, Wonderland UK, преподает в London College of Fashion, выпустила две фотокниги, сняла документальный фильм Boys don't cry, а ее работы были представлены на ряде выставок в России и Великобритании. Впрочем, о всех профессиональных достижениях Кати Туркиной можно узнать на ее официальном сайте, а о том, что ее вдохновляет, – из личного Telegram-канала.
Мы поговорили с Катей о том, почему она решила стать фотографом, как училась в London College of Fashion, какими путями пришла в моду, о специфике работы с дизайнерами, а также попросили прокомментировать основные тенденции в fashion-фотографии и дать несколько ценных советов начинающим фотографам.
Катя Туркина,
фотограф, журналист, режиссер
Сколько лет ты уже занимаешься фотографией?
Больше восьми. Я училась на врача, потом на журналиста. У меня есть магистерская степень по фотографии, ее я получала в London College of Fashion. Мой двухгодичный курс был больше про творчество, чем про технику – там учат концептуально мыслить.
Расскажи про учебу в London College of Fashion.
Нашим преподавателем был художник, поэтому все наше обучение строилось на самостоятельной работе. Мы делали персональные проекты, которые вообще могли не иметь никакого отношения к моде. Мой сокурсник, например, делал проект, посвященный коже – разные текстуры, болезни. Какая-то кожная ассоциация даже взяла его выставку и сделала спецпроект. А сейчас он очень известный исландский фотограф, живет и работает в Исландии и Германии, снимает там весь глянец, бьюти-портреты.
То есть нас не учили снимать лукбуки или кампейны, а объясняли, как делать свою работу, чтобы начиная карьеру в компании или журнале, мы могли внятно выразить свое видение. «Я снял красивую модель» – это вообще не то. Во время обучения ты придумываешь большой проект и много маленьких съемок для него. На презентациях рассказываешь, что сработало, а что нет, хорошая идея или плохая. Мы ходили на презентации к ребятам, которые заканчивали курс, и мне казалось, что они такие крутые, невероятно большую работу проделали. А когда через год я сама презентовала свою работу, то тоже почувствовала рост.
Numero Russia, #042
Почему ты вообще решила стать фотографом?
Когда я жила в Ставрополе, поступила в медицинскую академию, хотя страшно не хотела там учиться. При этом мой дедушка врач, и он помешан на фотографии, камерах, то есть дома я была окружена техникой. Вышло так, что для меня камера тогда была единственным способом развлечься и отвлечься от этого ужаса, который меня преследовал в академии. Я фотографировала целыми днями, но даже не задумывалась, что есть такая профессия – фотограф, что на этом можно деньги зарабатывать. А потом я пошла учиться на факультет фотожурналистики в Институт Журналистики и Литературного Творчества. И хотя моим преподавателем был Александр Лапин, не могу сказать, что эта учеба много дала мне в плане развития. Честно говоря, в основном там просто критиковали фотографии студентов.
В Лондон я попала благодаря своей маме. Прошел год после моей учебы в институте, мама мне позвонила и сказала: «Либо сейчас, либо никогда. И поезжай лучше в Лондон». Я через час уже записалась на вступительные, денег у меня, конечно, не было. Обожаю импульсные поступки.
Для меня фотография – это действительно способ остановить время, оставить что-то после себя. У меня аэрофобия, и когда я лечу в самолете, думаю: «Вот раз, меня не станет, а фотографии останутся. Хорошо, что я залила их в Dropbox». Некоторые фотографы, которые более осознанно начинают снимать, за пару лет могут добиться очень хороших результатов, а у меня это заняло много времени, и только сейчас моя карьера приходит в нужный ритм, а до этого было какое-то бесконечное тестирование.
Numero Russia, #041
Многие люди начинают заниматься фотографией, так как это наиболее простой способ самовыражения. Это не кисть, которой нужно довольно точно управлять, не слова, которые нужно составлять в предложения. Это транслирование своих идей с помощью техники, которая уже подготовлена к тому, чтобы сделать изображение.
Как ты начала заниматься модной фотографией?
Я снимала очень долго и все подряд. У меня была студия в большой старинной квартире на Китай-Городе – я работала там сама и сдавала ее другим фотографам в аренду. Потом начала дружить с дизайнерами и понемногу снимать одежду, но тогда не представляла, что можно заниматься только этим. Моя самая первая удачная коллаборация с дизайнером – съемка с Костей из Fakoshima. Мы с ним познакомились случайно, и он спросил, могу ли я снять очки. Я согласилась, хотя раньше этого не делала. Мы с ним промучились кучу времени, но наснимали много классного материала. Он до сих пор использует те фотографии.
Тогда я и осознала, чем хочу заниматься, хотя обычно происходит наоборот: мои знакомые ребята в Лондоне начинают со съемок editorial, сотрудничают с маленькими журналами, запускают свои, а потом уже работают с дизайнерами. А у меня было не так: я начала сотрудничать с дизайнерами, и только потом – с журналами. И вообще мне казалось, что editorial – это скучно, не мое. Я снимала свои личные проекты и для дизайнеров.
Numero Russia, #042
Почему именно модная фотография?
Мода для меня – это часть работы, материал, я не помешана на моделях и одежде. И хотя мне кажется, что здесь больше свободы для творчества, я занимаюсь не только модной фотографией, но и своими проектами, в том числе документалистикой, видео.
А чем отличается работа с дизайнером от работы для журнала? Где больше дают свободы, а где больше доверяют твоему видению?
На самом деле, это зависит от конкретного дизайнера и издания. Я работала с одним дизайнером в Москве, и она настолько сильно контролировала все, что даже кропы делала сама. Она хотела, чтобы я все сделала красиво, но я понимала, чем это кончится. В итоге она забирает фотографии и начинает сама кадрировать. В ее руках я была просто камерой, которая делает картинки. А с Костей из Fakoshima было по-другому. Мы даже не обсуждаем ничего до съемки – он зовет людей на кастинг, а на самой съемке я говорю, что получается так, ретушь не нужна. Он просто с этим соглашается и все. С Асией Бареевой у нас съемка занимает час, а обработка 15 минут – она всегда рада результату. Костя с Асией очень разные – он про футуризм, а она про традиции, – но с ними одинаково комфортно работать, они оба очень интересны и теперь мои близкие друзья.
Numero Russia, #046
Насчет журналов. Все зависит от стилистов, редакторов. Некоторые говорят: «Мы хотим, чтобы что-то получилось, что угодно». Они не смотрят мне в компьютер, в камеру, не лезут мне в душу. А есть Vogue, у которых формат, и им нужно понимать, что будет происходить. Для таких проектов я чаще снимаю на digital, чем на пленку.
Вообще, у меня бывает очень много съемок, на которых мне доверяют. В Европе серьезно относятся к отбору фотографий, никто кроме фотографа их не отбирает. А в России люди считают, что они могут за тебя это сделать. И мне сложно объяснить, что это неправильно: если вы просите для вас что-то снимать, то и фотографии должен отбирать сам фотограф, от его выбора зависит результат.
Когда ты идешь на встречу с большим клиентом, твои идеи, необычные решения значат больше. Крупным брендам нужны люди, которые делают что-то интересное. При этом в России фотографы почему-то считают, что нужно идти к бренду с коммерческим портфолио. Я ни разу в жизни коммерческое портфолио не показывала никому – от Agent Provocateur до Etro. Они не знают, как оно выглядит.
SV Moscow editorial
Востребованы ли российские фотографы на Западе? Все равно большинство известных имен – это зарубежные.
Я снимала историю с сестрой на Кавказе, и все посчитали, что это постсоветская фотография. Поскольку Россия многим интересна, то и я у этих людей вызываю интерес, потому что я русская.
Есть очень сильные арт-фотографы из России, которые работают с зарубежными изданиями – это Борис Михайлов, Александр Гронский, Оля Иванова, Маргарита Овчаренко, Кристина Абдеева, Маша Демьянова, много других. Что характерно, в России они не так популярны, местным журналам интересны другие культуры, другая эстетика. Если я в Москве, то русскому Vogue я не так интересна, а китайский с удовольствием будет со мной работать. Они любят иностранных контрибьюторов.
Мне кажется, что наша главная проблема – это страх быть собой. Мы смотрим i-D, Dazed, думаем, какой там классный свет и кадр, и пытаемся скопировать. Мы не можем «прокачать» свою тему. Самоидентификация должна на чем-то основываться, это сложный процесс. А людям нужно реально что-то новое, они все эти съемки видели тысячу раз. Зачем им еще один фотограф, который так же снимает. У русского рынка фотографии есть большой потенциал, но пока это копирование не закончится, мы не вырастем.
Персональная книга #Usedgood. стилизованная в Ессентукском сэконд-хэнде. На фото – сестра Алиса в Gucci из местного магазина
Я преподавала в Photoplay, делала просмотр портфолио. Ко мне подходит девочка и показывает свои фотографии, довольно интересные, а потом говорит: «Мне сказали, что это никому не нужно, непонятно, не будет иметь коммерческого успеха. И я теперь, наверное, займусь этим направлением», – и показывает мне отретушированную до блеска фотографию. У меня сердце чуть не разорвалось, я ей сказала: «Делай то, что тебе нравится, не слушай этот бред». Может, я максималист, но это пока работает.
С чего вообще нужно начинать и нужна ли сразу дорогая техника?
Я преподаю в London College of Fashion для взрослых, преподавала в Nikon School для восьмилетних. И всегда говорю и детям, и взрослым о том, что нужно тренировать мозг, потому что в конечном счете снимает человек, а не камера. Конечно, техника, которую ты выбираешь, имеет свою специфику, и есть разница между съемкой на Hallesblad или на Polaroid. Но когда ты учишься снимать, в первую очередь нужно научиться видеть, распознать свет, понять атмосферу, которую хочешь создать. У Дмитрия Медведева есть все камеры и объективы, но насколько он хороший фотограф? Очень много богатых людей, которые покупают дорогую технику за три миллиона, а потом говорят, что это фигня какая-то. Мне вот так один человек подарил камеру Leica и сказал: «Странно, она не работает. Я думал, Leica красиво будет снимать». А когда он увидел мои обычные снэпы с улицы, сказал, что она попала в нужные руки. То есть человек не смог справиться с камерой за 100 тысяч.
Поэтому не нужно сразу покупать дорогую камеру. Если используете iPhone – используйте его. Я вообще считаю, что нужно начинать с мыльницы, заряжать пленку на 36 кадров и дать себе задание – день ходить и снимать, просто тренироваться, забывать про кадры, потом удивляться. Мне это очень помогло.
Персональная книга #Usedgood. стилизованная в Ессентукском сэконд-хэнде с редким внедрением русских дизайнеров. На фото – сестра Алиса в костюме InShade
Когда я преподавала детям, первое, что я заметила – они очень сильно боялись камеры, боялись просто брать ее в руки. Для них там очень много кнопок, слов, стекла и металла. Я дала им задание: пойти домой и сделать все неправильно, попробовать несколько настроек, а потом показать, что получилось. Вышли очень крутые снимки, атмосферные. Одна девочка принесла кадр, на котором все было размыто, как будто это Моне нарисовал. Она сказала, что это фонтан, и она снимала его двадцать минут на выдержке. Им нужно было объяснить, что не ты раб камеры, а она твоя помощница. И какая она – это неважно. Я снимала на однопиксельный Olympus три года, сейчас у меня профессиональный Canon (и еще 45 разных камер). И те фото, которые я сделала на Olympus, они выглядят классно. Лучше начинать с навыка видеть. Техника, конечно, важна. Я знаю много фотографов, которые делали классные съемки для Love Magazine, для i-D, хотя они вообще не умели обращаться с камерой.
Раньше все любили эти идеальные глянцевые картинки, а сейчас в съемках больше натуральности, естественности. А какие движения в тенденциях ты замечаешь?
Да, естественность, наверное. Интересно, что из 1990-х все переместились в 2000-е: эстетика этих фотографий немного нелепая, вычищенная, странная. Я смотрю съемки, общаюсь с друзьями, стилистами, всем в основном хочется видеть красивое, живое, немного размытое изображение, возможно даже на пленку. В 2000-х был технический бум, а сейчас все от него устали, хотят остановиться и работать помедленнее. У меня есть друг, Женя Шишкин, который фотографирует для Numero Russia на пленку, на средний формат. Он не бежит по площадке показывать фото, как проявит пленку – так все и посмотрят. Это как медитация.
Персональная книга #Usedgood, стилизованная в Ессентукском сэконд-хэнде. На фото – сестра Алиса в туфлях из семейного архива фотографа
Я сама снимаю и на пленку, и на цифру, постоянно меняю форматы, и эта эклектичность мне интересна. У меня немного меньше терпения и я люблю во время съемки делать комбинации и выстраивать историю, поэтому цифра для меня удобнее, она потакает моему ритму.
В текущем сезоне J.Kim, Nina Donis, а вслед за ними и некоторые молодые марки, сделали лукбуки в формате предметной съемки. Что ты думаешь об этой тенденции?
Раньше считалось, что это неинтересно. А сейчас многие фотографы резко начали работать с предметной съемкой. Это такой вирус, он идет от трендсеттеров, и ты не знаешь, как он идет, но подсознательно его цепляешь. И ты понимаешь – чтобы представить одежду, тебе не нужно показывать ее на теле. Главное – показать цвета, текстуру, абстракцию, и люди запомнят. Это как Comme des Garcons, которые никогда не делали лукбуков в привычном понимании. Их журнал Six просто показывал слонов, улицы, тени, черно-белые абстракции – там не было одежды. Тем не менее, для него снимали Питер Линдберг, Ник Найт. Это довольно старый тренд, но не каждый может себе позволить с ним работать. Max Mara, например, не может это сделать.
Персональная книга ME&THEM Back Home with Alice
А кто может?
Молодые дизайнеры, авангардные бренды, фотографы, которые с ними работают. Яркий пример – это то, что Маржела сделал с фотографиями, лукбуками, показами, вещами. Та же история – с Vetements и Balenciaga: они делают то, что хотят, и это выглядит круто. И хорошо, что это не стало глобальным трендом, иначе бы быстро всем наскучило.
Мне, например, кажется стыдным и неинтересным делать просто фотографии, снимать просто моделей. Я хочу, чтобы мои фотографии всегда несли идеи, истории, эксперименты, потому что технически научиться делать красивую картинку можно в течение недели.
Все культовые известные фотографы, такие, как Хельмут Ньютон, Ги Бурден, тот же Питер Линдберг, очень много рискуют, многое делают «неправильно» и становятся популярными, потому что это интересно, зритель это запоминает. Когда я работаю с новыми ассистентами на площадке, мне им сложно объяснить, что надо неправильно поставить свет, чтобы получилось интересно. Они понимают это не сразу, а только после того, как видят результат.
Персональная серия с сестрой Алисой
А за кем ты сама следишь, чьим творчеством вдохновляешься?
Это очень сложная тема, особенно для меня сейчас. Когда ты начинаешь, нужно обязательно смотреть, изучать. Я сейчас уже на том этапе, когда мне стоит абстрагироваться и сконцентрироваться на своем. Поэтому я больше смотрю на стайлинг, образы, чем на работы конкретных фотографов, а вдохновение ищу в фильмах или на выставках, читаю разные книги.
Документалистика – моя страсть, особенно все то, что делает Magnum, и в этом я не оригинальна. Одна из самых любимых фотографов – Вивиан Сассен, также мне близка эстетика Пьера Дебюшера, хотя она совершенно не трендовая. Нравится Мартин Парр – абсолютно невыносимый человек, но у него потрясающие фотографии и безумные репортажи. А его напарник, Брюс Гилден, снимает ужасные портреты, очень агрессивные, и это поражает в рамках выставочного пространства. Моя самая любимая художница – Софи Каль. Фотография в ее руках – просто инструмент, она невероятно сумасшедшая в хорошем смысле.
Персональная серия с сестрой Алисой
Я дружу со многими фотографами в Лондоне и Москве, и когда меня спрашивают, какой свет ставила, я рассказываю. Только не вижу в этом смысла. Ну узнаешь ты световую схему, а дальше что? Это не имеет значения. Я не устаю повторять фразу Йоджи Ямамото: «Моя идея принадлежит только мне, потому что только я могу ее воплотить именно так». Я хочу, чтобы люди вдохновлялись случайными вещами, потому что тогда получается хороший материал.
Все мои персональные проекты построены на семье, на очень личных историях. Они, казалось бы, никому не нужны. Но визуально они оказываются красивыми и интересными. Когда фотограф вдохновляется тем, где живет и что видит – это куда важнее. Я раньше думала: чтобы сделать крутую картинку, нужно отправиться на съемку в Африку, а оказалось, что мне можно поехать домой в Ессентуки и фотографировать там свою сестру.
Комментарии
