Моды

В водовороте стилей есть самая британская волна. Моды, любимчики репортёров 60-х. Новаторы в одежде и музыке и невыносимые снобы. Без этих юных лондонских и бристольских модников не случилось бы «британского» вторжения в поп-культуру. Но они же прославились ожесточённой враждой с адептами рок-н-ролла. Моды приобщили Старый Свет к чёрной музыке ска. И из них же вышли скинхэды – спустя 40 лет непременный enfant terrible западного общества.

Задолго до знаменитой «вражды стилей» в Англии бурно происходило самоопределение молодых и дерзких. Поколение, взрослеющее после второй мировой войны – британский вариант «бэби-бумеров» - не желало следовать респектабельной островной традиции. И всё же, в отличие от бурно идущей в гору, национально пёстрой Америки, в Соединённом Королевстве всё было как-то спокойней и последовательней. Главные предшественники модов – teddy boys начала 50-х, молодёжь из «нижних средних классов». Вошедший в моду «эдвардианский стиль» теддиз превратили в настоящий фетиш – длинный однобортный пиджак, узкие и короткие брючки, кок на голове и общая элегантная разболтанность. Спустя пару лет началось первое рок-н-ролльное безумие, импортированное из США. Teddy boys запиливают пластинки Билла Хейли, Джерри Ли Льюиса и, конечно, Элвиса. Приобщение к бунтарскому духу превращает их в «грозу обывателей», отчаянных подражателей Марлона Брандо в фильме «Дикарь».


Другой источник модовской волны – «Рассерженные Молодые Люди», движение, в отличие от теддиз, полностью интеллектуальное. Университетская молодёжь Англии в послевоенное десятилетие целиком захвачена космополитичной модой на «отчаяние», «потерянность» и «абсурд бытия». В этом отношении английские «рассерженные» не отличались от, к примеру, французских последователей экзистенциализма – «зазу» (самым знаменитым из них был писатель Борис Виан). Или от «разбитого поколения» американских кампусов, старших братьев битников. «Рассерженные» не приобрели бесспорного стиля, но зато совершили прорыв в литературе и кино. Следующая генерация черпала вдохновение в «культовом» модовском романе Колина Макклинза «Абсолютные Новички» (1958 год). А жгучее соединение депрессии и ярости породило уникальную «английскую социальную школу» в кинематографе – Лоузи, Шлезингер, вершина творчества «сердитых» - «Если» Линдсея Андерсона. Довершил картину ответ на рок-революцию – британский бит и ритм-энд-блюз.


Появление на субкультурном пространстве модов их главный летописец Кевин Пирс лирически описывает так: «Представьте себе: конец 50-х и вы только-только открыли для себя неведомый материк под названием модерн-джаз. Все, что вы увидели и услышали, совершенно вас очаровало, душа откликнулась на призыв саксофона, и вы вдруг поняли: столь почитаемые роковые реликвии - это уже вчерашний день. И единственное, что вам теперь остается,- это попытаться найти некий новый облик и новый образ жизни. Что-нибудь неожиданное, отточенное и резкое, словно лезвие бритвы». Взятый у теддиз «дресс-код» моды довели до абсолюта. Минималистический девиз «Умеренность и аккуратность во всём» выполнялся безукоризненно. Экипировка «классического» мода: серый или чёрный итальянский костюм с приталенным пиджаком и сужеными брюками, светлая рубашка с узким воротничком, галстук, обязательно запонки; тонкая водолазка допускалась, отсутствие белых носков было немыслимым.
<br clear="left><br> <img data-cke-saved-src=" files="" journal_archive="" phenomena_5.jpg"="" src="/files/journal_archive/phenomena_5.jpg" style="margin:7px" align="left" alt="Моды - любимчики репортёров 60 - х годов">За чопорностью такого образа – издевательское следование «имиджу преуспевания», перевод офисного ритуала в повседневную религию стиля. Причем облик мода не зависел напрямую от «мажорской» демонстрации материальных возможностей – куда важнее было строго следовать важной в данный момент линии. Например, такая строгость - при определенной ширине брюк расстояние между ними и ботинками должно было составлять полдюйма, а при чуть большей ширине - уже целый дюйм. «Малейшая оплошность, - замечает К.Пирс, - и вы превращались во всеобщее посмешище». Предметом гордости любого мода был его мотороллер (в пику рокерским «мотобайкам»). Предпочтение отдавалось итальянским моделям «Веспа» и «Ламбретта».


Что касается музыкальных вкусов, здесь моды полностью оправдывали своё любимое прилагательное «одержимые» (взятое из тех же «Абсолютных Новичков»). Увлечение кул-джазом скоро дополнилось блюзом, соулом и другими афроамериканскими стилями, неисповедимым путём просочившимися через Атлантику. Оригинальный ритм-энд-блюз вынес на волну коммерческого успеха команды The Who и Small Faces. Собственно модовские группы – Action, The Eyes, Creation – широкому кругу сегодня практически неизвестны. Моды «первой волны» дружили с ямайскими «рудиз», позаимствовав у тех прекрасный стиль «ска». Кумиром модов был Принс Бакстер, создатель многих песен о «руд бойз». В 1965 году бум среди модов вызвала песенка Бакстера «Madness» - отсюда и название ведущей британской группы «ска». В 60-е возникают первые многорасовые клубы - «Ram Jam» в Бристоле и другие.


Внимание газетчиков больше всего привлекало знаменитое противостояние модов и рокеров. В начале 60-х между ними начинается первая в истории нешуточная «война стилей». Социальные корни играли решающую роль. Рокеры – выходцы из пролетариата или люмпенских слоёв. Моды в основном из так называемых upper-working и lower-middle class (то есть из семей профессиональных, высоко оплачиваемых рабочих и служащих). Дендистскому изяществу модов рокеры противопоставили агрессивную «мужественность» и сознательно аутсайдерскую позицию. Музыкальные пристрастия тоже стали «оружием» - The Who против The Rolling Stones. В 1963-65 годах в приморских городах Англии в массовых драках с обеих сторон участвовало до тысячи человек. И всё же синтез различных молодёжных «трэндов» приводит к середине 60-х к уникальному «Свингующему Лондону» - экспериментальному полигону искусства и моды. В посвящённом этим дням шедевре Антониони «Блоу-ап» на вечеринке играет группа Yardbirds, одинаково почитаемая и рокерами, и модами.


«Психоделическая революция» конца 60-х лишила mod-style большинства последователей. ЛСД и политический радикализм и в Англии вытеснили скромные ценности индивидуального совершенства. Правда, многие увидели даже в британском панке тень старых модов. Настоящее же возрождение понятия началось в 80-е. Во многом это заслуга известнейшего музыканта Пола Уэллера и его группы The Jam. Воцарившийся после панков небрежный стиль допускал, например, и такой «модовский» вариант: очень тонкий галстук, кардиган, выбеленные джинсы «дудочкой», белые носки и мощные ботинки. Все разговоры о «новом пришествии модов» оказывались глянцевым пи-аром, даже в случае брит-попа 90-х. Хотя моды, наверно, никуда совсем и не уходили – посмотрите на снова массово популярные мотороллеры или на «свинговые» геометрические узоры на одежде (вообще, неистребимость клетки и ромбика ждёт своего Ролана Барта). Моды 60-х, с их красивым и «нервным» образом – разом и чисто британская утопия «модерна», и планетарный соблазн по имени Cool Britannia.


Alt.Ussery