Слова и вещи совершают увлекательные взаимодвижения в жизни их сумрачного дрессировщика-Философа.
Хитроумное и совершенно невменяемое устройство для натягивания чулок, приписываемое Канту, имеет какую-то очень смешную связь с его занудно-ясной картиной мира. Гениальный параноик Кьеркегор с ума сходил по шифоновому платьицу своей вечно недоступной Регины. Моржовые усы Ницше были и модным предметом подражаний и поводом для зубоскальства. Фрейда уже невозможно вообразить без его викторианской трубки и пресловутой серебряной лопаточки для кокаина. Потерявший берега Хайдеггер, позируя в нацистской униформе возле Гейдельбергского университета, красноречивей любых слов кричит о кошмарном сне германского проекта.
Бывают и несоответствия. Вот, например, любимое советскими аспирантами изысканное нытье Альбера Камю, не вяжется с его прижизненным имиджем умного самца, этакого мачо с хэмингуэевским прищуром.
Ближе к нашему времени феминистки всем рассказали, что личное есть политическое. И уже неизвестно, да и неважно для философа, где заканчивается область чистого разума и начинается перфоманс в духе поп-арта. И вот уже Кейт Мосс, любимая девушка 90-х, лицо и гордость героинового гламура, с выражением читает Бодрияровскую «Систему вещей» в рекламном ролике какой-то чепухи. А буревестник и зануда Жак Деррида по приезде в Питер является местной богеме в шикарных очках RAY-BAN, как спасатель Малибу, и это единственное, что о визите важного мыслителя запоминают. Трагический Мишель Фуко дико органичен в своем пристрастии к «косухам» на голое тело, инъекциям морфия и молодым турецким гастарбайтерам. В общем, мило все это и как-то многих примиряет с нечеловеческой тяжестью философии.
Da-seiner
Комментарии
