Возвращение культового британского режиссера Питера Гринуэя с картиной, где библейские притчи и театр превращаются в средневековую кровавую реальность. Плюс еще три фильма с библейскими мотивами.
Конец шестнадцатого века, Франция. Голландский гравер и книгопечатник Хендрик Гольциус вместе со своей свитой (или «Пеликаньей компанией», состоящей из актеров, художника, драматурга, печатника и, конечно, их любовниц) прибывает ко двору маркиза Эльзасского, распутного либертена и известного певца свободы слова. Гольциус хочет, чтобы маркиз стал меценатом, который профинансировал бы издание иллюстрированной версии Ветхого Завета, наполненной эротикой и порнографией.
Сам маркиз называет ее «грязной книжонкой» и, тем не менее, соглашается помочь Гольциусу, но при одном условии: вместе со своей свитой он должен разыграть на сцене перед его двором шесть греховных сцен (блуд, инцест, измена, педофилия, проституция, некрофилия) из Ветхого Завета и тем самым возбудить маркиза. Гольциус со свитой берется за представление, и за эти шесть дней и ночей театр перестает быть только игрой: порок быстро проникает в жизнь всех героев.
Первый за последние пять лет полнометражный художественный фильм Гринуэя, в котором он после старомодной картины «Тайны Ночного дозора» (2007) снова вернулся в стихию цифрового киноязыка, где перемешаны все давно знакомые увлечения режиссера: живопись и театр, литература и галерейная инсталляция. «Гольциус и Пеликанья компания» продолжают те поиски Гринуэя, которые режиссер начал еще в «Книгах Просперо» (1991) и «Интимном дневнике» (1996), а затем успешно довел до абсолютно завершенной формы в трилогии «Чемоданы Тульса Люпера» (2003). В новом фильме Гринуэй не изобретает ничего нового, а лишь упражняется в своих приемах, но ему настолько ловко и легко удается работать с формой и историей, что можно поразиться, почему Гринуэй не снимает по фильму в год, как Вуди Аллен или кореец Хон Сансу.
Питер Гринуэй остается все тем же старым эротоманом, графиком-порнографом, местами – женоненавистником и гиперинтеллектуалом, для которого история в очередной раз служит поводом для демонстрации игры воображения и разума. Режиссер не боится ставить вопросы о жизни, смерти, боге и сексе – ребром. Гринуэй далек от морализаторства: он лишь с тонкой иронией уставшего фривольного агностика показывает, как главный либертен на деле оказывается первым цензором, а двор, где царит полная свобода от табу, становится самым удобным местом, где библейские притчи и театр превращаются в средневековую кровавую реальность. Тем не менее, в финале режиссер (не без двусмысленности) призывает нас блудить: все равно мы ничему не учимся, а Бог умер.
Плюс еще три фильма с библейскими мотивами:
«Дитя Макона» (1993). Питер Гринуэй
Еще один фильм Питера Гринуэя, где театр перестает быть театром. Безобразная женщина во время смуты и голода семнадцатого века рожает прекрасное дитя. Никто ей не верит, и тогда дочь-девственница заявляет, что она – настоящая мать ребенка. Известно, что народу легче поверить в чудо и непорочное зачатие. Тут-то и начинаются игры между мнимой святой и церковью… Питер Гринуэй, как всегда, двусмыслен и умен, чтобы быть обвинененным в богохульстве.
«Сад» (1990) Дерек Джармен
Самый символичный фильм открытого гея, режиссера Дерека Джармена. Сюжет этого сновиденческого фильма строится вокруг сна самого Джармена о двух мужчинах-любовниках, которые испытали на себе гонения и осуждение, и которые (подобно Иисусу Христу) были распяты за свои идеалы.
«Ложе девственницы» (1969). Филипп Гаррель
Авангардный фильм французского режиссера Филиппа Гарреля, оказавшего большое влияние на многих режиссеров: от Бертолуччи и Пазолини до Гаса Ван Сэнта. Медленный фильм об Иисусе Христе, блуждающем с мегафоном по наркотической пустыне под сомнамбулический вокал певицы Нико. Фильм – метафора краха революционной идеологии мая шестьдесят восьмого.
Партнер рубрики "Кино недели" – кинотеатр в Англетере.
Комментарии
