Неправда, что в мире не осталось ничего святого: по крайней мере, дизайнеры все еще верят в животворящую силу монашеского облачения
Образ католической монахини изрядно потрепан кинематографом и порноиндустрией. Однако для аморальной по сути моды тема целомудрия все еще актуальна. Играют ли дизайнеры в святош или искренне верят в Святое Писание, призывают ли нас одуматься или хотят развлечь - каждый вправе толковать коллекции сезона по совести.
Джованни ди Паоло, Святая Екатерина Сиенская, меняющаяся с Христом сердцами, 1460
Строго говоря, костюм послушницы безупречен в своей отстраненной от мирских желаний красоте, а значит, способен растопить сердце циника. С другой стороны, старинный образец святости - живой источник вдохновения для модного творца, погрязжшего в бесчеловечной рутине современности.
Одри Хепберн, "История монахини", 1959 г
Ряса - свободное одеяние, призванное скрыть очертания фигуры, - идеальная основа для повседневного или вечернего наряда. Тонкая шерсть драпируется на готический манер, тяжелый шелк прекрасно держит форму, большие объемы и длина в пол создают ореол величественности и пусть мнимой, но все-таки неприступности.
Valentino Couture осень-зима 2011/12, Giambattista Valli Couture осень-зима 2011/12
Hakaan осень-зима 2011/12, Theyskens' Theory осень-зима 2011/12
Haider Ackermann осень 2011, Yves Saint Laurent осень 2011
Важный атрибут стиля - головной убор, оставляющий открытым только лицо. В эпоху позднего средневековья волосы считались средоточием дьявольской сексуальности. "Карикатуры" часто изображали порок в виде девушки, мастерящей сложную прическу у зеркала: на каждом локоне непременно сидел самодовольный черт.
Марио Тестино, Vogue, september 2011
Jil Sander осень-зима 2011/12
В наши дни сильные чувства к ближним своим необычайно редки. Зато сильны самые разные страхи. К примеру: любят ли меня по-настоящему? Вот тут отлично работает сухая дидактическая идея, концентрирующая внимание на лице, - вернее, личности человека, а не на чем-либо другом. Формальный черно-белый костюм вдруг окрашивается в радужные гуманистические тона, и Гребенщиков поет далеко не безгрешной, но такой земной, настоящей сестре:
Попытайся простить мне,
Что я не всегда пел чисто,
Попытайся простить мне,
Что я не всегда был честен.
Попытайся простить мне,
Я не хотел плохого;
Ведь я не умел любить,
Но я хотел быть любимым...
Benetton, кампания осень-зима, 1991-92
Комментарии
