Автор блога Nevskiy Podium Анастасия Горяева рассуждает о моде и политике
Анастасия Горяева: «Наверное, пост под таким названием был бы особенно актуален в начале 2012 года, когда я бодрым шагом шла на Болотную площадь, обсуждая с Мишей, идти ли ему на Невский. Или в середине года, когда на Чистых прудах собралось несколько десятков человек, устроивших что-то среднее между Грушинским фестивалем, Вудстоком и международными протестными лагерями "Occupy что-нибудь". Но теперь, в конце декабря 2012 года, когда принят "закон Димы Яковлева", закон об иностранных агентах и митингах, закон о цензуре в Интернете, а также поправка, возвращающая статью за клевету... так вот теперь кажется, что этот пост не актуален совершенно.
Мы снова возвращаемся к своим интернетам, укутываемся в уютные френд-ленты, сидим в милых кафе, выбирая между черничным макаруном и тирамису, и запиваем горячим глинтвейном свои рассуждения про то, что пора валить, думая только о том, подарить ли Н те босоножки или все-таки билет на Лану дель Рей. Меньше всего нам хочется думать о политике. И тем более меньше всего нам хочется читать о политике, когда мы хотим читать о моде: о том, что Карл Лагерфельд купил своей кошечке iPad, а Оскар де ла Рента назвал модного критика The New York Times трехдневным гамбургером.
Карл Лагерфельд, фото: graziadaily.co.uk
И, конечно, хочется соглашаться. Хочется забывать о том, что твой вуз попал в список неэффективных, потому что там меньше парт, чем в МГУ, что у детей-сирот с синдромом Дауна отнимают последний шанс на нормальную жизнь, что, если ты получаешь деньги для своей организации от иностранного источника, то ты уже "иностранный агент". Хочется, правда. Потому что это проще всего.
Хочется, а не можется. Колется, режется и не дается. То ты приходишь в московский Мультимедиа Арт Музей и видишь выставку Кирилла Овчинникова, который вообще-то сотрудничает с такими журналами как Elle и L'Officiel и выставляется в рамках фестиваля "Мода и стиль в фотографии", но тут почему-то разразился серией фотографий в жанре пост-репортажа под названием "Крымск. Свидетели".
"Крымск. Свидетели", Кирилл Овчинников
А то натыкаешься на статью на kommersant.ru, где черным по белому написано, что Главный главный редактор российского модного глянца Алена Долецкая принимает участие в "Контрольной прогулке писателей" по московским бульварам (мероприятии хоть и напоказ неполитическом, но протестным духом овеянном), то видишь Наталью Водянову не на очередной обложке Vogue, а на страницах "Русского репортера", в статье, где главное место занимают не ее фотографии, а рассказ о фонде "Обнаженные сердца" и помощи детям по всей стране. И это не говоря уже о Ксении (да не пропадут ее корпоративы и не угаснет огонь ее революционного пламени) Анатольевне Собчак, которую бросало сначала из светских львиц в политических журналисток, а потом из журналисток в главных мучениц российской оппозиции; Божене Рынской и прочих отчаянных, но не очень внятных медийно-политических лицах.
Наталья Водянова
И тут наконец-то понимаешь, что мода, наверное, как ни одна другая вещь в мире связана с политикой и социальными потрясениями. Потому что из всех видов ремесел и искусств именно мода может реагировать на них максимально быстро и по несколько раз в год: хоть каждый месяц в новой фотосессии, хоть раз в квартал в новой коллекции. Люди, которые занимаются модой серьезно и вдохновленно, на самом деле совсем не так глупы, как о них думают те личности, которые снобистcким взглядом провожают тебя, сжимающего в руках очередной номер какого-нибудь глянца. А умные и образованные редко не задают себе 3 главных русских вопроса и редко не ищут на них ответ.
И вот, политика сплетается с модой, глянцевая журналистика заигрывает с репортажной, репортажная с моделями, модели хотят от политиков покровительства не для себя, а для детей. У нас в стране это все принимает изощренно извращенные формы: это они там могут решать, кто победил в гонке платьев (Мишель Обама и Энн Ромни) и полгода гадать, кто будет шить платье для Кейт Миддлтон.
Мишель Обама и Энн Ромни
Мы же – нет. Платья, костюмы, прически – все это удел домохозяек с Беверли-Хиллз. У нас те времена, когда четко понятно, где лежит та грань, за которой начинаются они и кончаемся мы. Где та граница, перейдя которую, обратно уже не вернешься. Где та черта, за которую заступать нельзя. В такие времена для нас мода - это не быть в или о политике, для нас мода – это быть Человеком. И ничего уж тут не поделать, если быть Человеком в наши времена значит быть против П. Подлости, конечно же, а вы что подумали?».
Комментарии
